Книга, избавляющая от заблуждений
Учение талимитов и его вред
Затем, когда я покончил с философской наукой, подвел ей итоги, разъяснил ее и вскрыл в ней ту фальшь, которая требовала разоблачения, мне стало ясно, что этого тоже недостаточно для полного достижения цели, с помощью одного только разума невозможно охватить те вопросы, которые требовалось еще разрешить, и что разум не способен поднять завесы над всеми проблемами.
К этому времени большую известность приобрело учение талимитов; среди людей широко распространились толки о познавании смысла вещей через посредство Имама, непогрешимого и стоящего на истине. И мне пришло в голову заняться поисками их высказываний для ознакомления с содержанием их книг.
Затем случилось так, что ко мне прибыло решительное повеление государя нашего халифа, согласно которому я должен был составить книгу, раскрывающую истинный смысл их учения. Этого я не мог не сделать: указанное повеление явилось лишь внешним мотивом, дополнительным к уже возникшему в моей душе внутреннему побуждению. И я взялся за поиски их книг и начал собирать их высказывания. Еще ранее до меня дошли некоторые новые, оригинальные мысли талимитов, которые зародились в головах их современных представителей, не шедших в данном случае по дороге, проторенной их предшественниками. Теперь я собрал их высказывания воедино, внес в них порядок, приведя доводы, подтверждающие их положения, и проследив ход их рассуждений, дабы проверить затем их истинность, дал исчерпывающие ответы на все вопросы, могущие быть предъявленными талимитами. И сделано это было так, что некоторые поборники истины подвергли порицанию ту чрезмерную педантичность, с которой я изложил аргументацию в пользу их учения. Эти люди сказали: "Ведь ты здесь для них стараешься. Они никогда не смогли бы справиться с теми недоразумениями, с которыми сталкиваются в своем учении, если бы ты не исследовал их и не привел бы их в такой порядок".
Порицание это в некотором отношении резонно. Еще Ахмад бну Ханбал [3] порицал Аль-Хариса Аль-Мухасиби [4] (да смилостивится Аллах над ними обоими) за его сочинение, посвященное опровержению мутазилитов. В ответ на это Аль-Харис сказал: "Опровержение ереси - долг". На что Ахмад возразил: "Правильно, но сначала ты изложил их недоразумения и только потом уже дал на них ответ. Ведь может случиться, что с ошибочными их положениями ознакомится человек, который их поймет, а на ответ твой либо не обратит внимание, либо же, прочтя его, не уразумеет его сути. Чем ты гарантирован от этого?" Ахмад прав, но только в отношении недоразумений, не имеющих распространения и не пользующихся широкой известностью. Если же таковые получат распространение, то ответ на них необходим. Ответить же на них можно только тогда, когда они изложены. В самом деле, нельзя, чтобы этим людям приписывались ошибки, которых сам я еще не испытал. Больше того, я уже слышал об этих ошибках от одного из моих приятелей, расходившихся со мной во мнениях, после того, как тот примкнул к ним и принял их учение. Он рассказывал, как они смеются над писаниями тех, кто старается опровергнуть их, ибо последние делали это, еще не поняв их аргументации. Он привел их доводы и рассказал, как они ими пользуются. После этого, не желая, чтобы он подумал, будто основные их доводы мне неизвестны, я изложил их; а чтобы он не подумал, будто я, зная их понаслышке, не понял их, изложил их позитивно. Цель моя была достигнута: я в утвердительной форме изложил их ошибки, приведя все доводы за допустимость их истинности, а затем с предельной доказательностью обнаружил порочность этих ошибочных положений. И я пришел к такому выводу: из их учения не вытекает никакого вывода, и рассуждения их бесполезны.
Если бы не дурная услуга невежественных друзей Ислама, ересь эта, несостоятельная сама по себе, не получила бы такого распространения. Только сила фанатизма невежественных друзей Ислама вынудила поборников истины вести с ними долгие споры относительно посылок, на которых зиждятся их рассуждения, и возражать на каждое сказанное ими слово. Так, они возражали на их утверждения о том, что есть потребность в существовании Учения и Учителя и что "не каждый учитель прав, но необходимо, чтобы был один непогрешимый учитель". Аргументация их заключается в выявлении того, что существует потребность в Учении и Учителе. Возражения же тех, кто отрицает это, несостоятельны. Последнее обстоятельство вызвало чувство самообольщения среди талимитов, возомнивших, что это является свидетельством силы их учения и несостоятельности учения их противников. Талимитам было невдомек, что так получилось лишь из-за слабости поборников истины и неразумности выбранного ими пути. Правильным же было бы признать существование потребности в Учителе, необходимости его и того, что таковой должен быть непогрешимым. Но следовало оговориться, что наш непогрешимый Учитель - это Мухаммед (мир ему).
Если же талимиты скажут: "Ваш учитель уже мертв", мы ответим: "А ваш учитель скрыт". Они могут сказать: "Наш учитель дал наставления своим проповедникам и разослал их по странам, готовый дать им советы в том случае, если среди них возникнут разногласия или перед ними встанут какие-нибудь трудности". Тогда мы ответим: "И наш учитель дал наставления своим проповедникам и разослал их по странам. И он сделал свое Учение совершенным, ибо сказано было Всевышним Аллахом: "Сегодня Я сделал для вас совершенной религию вашу и завершил для вас Свое благодеяние". А раз учение доведено до совершенства, ни смерть учителя, ни его отсутствие не могут причинить никакого вреда".
Осталось еще одно высказывание: "Как вы можете обсуждать вещи, о которых вы ничего не слышали? На основании текста? Но вы не слышали его. Или, может быть, на основании иджтихада [5]? Но таковые представляются спорными". В этом случае мы ответим: "Мы поступаем так, как поступил Муаз, когда Посланник Божий (мир ему)направил его в Йемен, - если имеется текст, мы судим на основании текста, если же такового нет, мы судим на основании иджтихада. Больше того, аналогичного правила придерживаются и их проповедники в тех случаях, когда они удаляются от своего Имама в дальние края, ибо при таких обстоятельствах им не представляется возможным судить на основании текста. Конечные тексты не могут охватить бесконечного множества случаев, а проповедник не может в каждом случае возвращаться в город, где живет его Имам. Кроме того, не исключена возможность, что проповедник, преодолев должное расстояние, чтобы вернуться к Имаму, у которого он хотел получить фетву [6], найдет его мертвым, и вся его поездка тогда окажется бесполезной. Возьмем, далее, человека, затрудняющегося при определении Кибли (Кибла - направление молитвы). При совершении молитвы ему можно руководствоваться только иджтихадом, так как, если бы он отправился разузнавать о Кибле в город, где живет Имам, время молитвы им было бы упущено. Таким образом, можно совершать молитву и не обращаясь в сторону Кибли, но основываясь лишь на мнении, ибо сказано было: "Ошибающийся в иджтихаде получит воздаяние, а достигающий в нем истины - двойное воздаяние".
Так обстоит дело со всеми вопросами, разрешаемыми на основании иджтихада - например, при распределении заката среди бедных. Основываясь на личном иджтихаде, могут принять кого-либо за бедняка, хотя тот может оказаться скрытым богачом, утаивающим свое состояние. Но упрекать ошибавшегося человека за это нельзя, ибо суждению подлежит только человек, поступающий наперекор тому, чего требует его собственное мнение.
Когда же талимит спросит: "А что если мнение человека сходно с мнением его противника?", мы ответим: "Он должен придерживаться собственного мнения так же, как человек, определяющий Киблу, - он придерживается своего мнения, хотя оно может быть оспариваемо другими". А буде спросит: "Тот, кто следует за другими, - следует ли он за Абу-Ханифа, за аш-Шафии (да будет доволен ими Аллах) или за кем-нибудь другим?", то я скажу: "А как поступает тот, кто следует за другими при определении Кибли, когда среди людей, прибегающих к иджтихаду, обнаруживается противоречие?" На это талимит нам ответит: "Он сам имеет право на иджтихад при определении человека самого достойного, лучше всех знающего признаки, по которым устанавливают Киблу. Так же обстоит дело и в отношении вероучений".
Пророки и имамы позволили людям опираться на личный иджтихад при крайних обстоятельствах, зная, что последние могут при этом и ошибиться. Но Посланник Божий (мир да будет над ним) сказал: "В моем ведении явное, а Аллах ведает сокровенными мыслями", т. е., мол, в моем ведении - преобладающее мнение, которое получается из высказываний свидетелей, а последние могли в них ошибиться. В подобных случаях пророки не могут поручиться за то, что там не будет ошибки. Как же нам можно об этом мечтать!
И тут они выдвигают два вопроса.
Первый вопрос. Они говорят: "Если это правомерно в отношении случаев, требующих иджтихада, то это не правомерно в отношении догматов вероучения. Как же быть - ведь ошибающимся в этих вопросах нет прощения!" На это я отвечаю: "Догматы вероучения содержатся в святом Писании и в Сунне. А что касается подробностей и спорных вопросов, не охватываемых Писанием и Сунной, то истина в них определяется путем взвешивания на "правильных весах", т. е. согласно тем правилам, о которых в Своем писании говорил Всевышний Аллах. Этих мерил - пять, и речь о них шла в моей книге "Правильные весы".
Если же возразят: "Враги твои не согласны с тобой в том, что касается этого мерила", я отвечу: "Невообразимо, чтобы это мерило, будучи понято, явилось для талимитов объектом каких-либо разногласий, ибо извлек я его из Корана и по нему же и изучил его". Это мерило не может стать объектом разногласий и для логиков, ибо оно находится в полном согласии с условиями, предпосланными ими логике, и не противоречит им. Мерило это не может стать также объектом разногласий и для мутакаллимов, ибо оно находится в соответствии с их рассуждениями относительно теоретических доказательств, и с его помощью определяется истина в диалектических рассуждениях".
А буде скажут: "Раз в твоих руках находится подобное мерило - почему же ты не покончишь с людскими разногласиями?", то я отвечу: "Если бы они выслушали меня, я положил бы конец их разногласиям. А о способе устранения разногласий говорится в моей книге "Правильные весы" - вникни в то, что там говорится, и ты поймешь, что сказано там правильно и что если бы они прислушались ко мне, разногласиям этим был бы положен конец раз и навсегда. Но только не все они мне внемлют! Правда, некоторые все же прислушались ко мне, и я покончил с их разногласиями".
"А твой Имам, - сказал бы я талимиту, - желает покончить с людскими разногласиями без того, чтобы ему внимали. Спрашивается, почему же он не покончил по сию пору с этими разногласиями? И почему их не прекратил Али (да будет доволен им Аллах)? А ведь он - глава имамов! Или, может быть, твой Имам думает, что способен склонить их выслушать себя силой? Так почему же по сей день он не склонил их к этому? И когда он собирается сделать это? И получили ли люди от его призыва что-нибудь, кроме обострения разногласий и умножения спорных вопросов? Да, люди опасались, что разногласия причинят тот или иной вред, но не такой, чтобы дело дошло до кровопролития, разорения страны, осиротения младенцев, дорожного разбоя и разграбления чужого добра! А из-за вашего "прекращения разногласий", по вашей милости на свете произошли такие столкновения, каких люди не видели и в века".
Талимит может сказать: "Ты утверждал, что кладешь конец людским разногласиям. Но возьмем человека, который растерялся, оказавшись между враждующими учениями и слыша с разных сторон взаимопротиворечивые высказывания. Нельзя же его заставить внимать только тебе, не дав ему выслушать и твоего противника. А большинство враждующих будет не согласно с тобой, и такой человек не заметит никакой разницы между тобой и твоими противниками". Это и есть их второй вопрос. На это я отвечу так: "Этот довод, во-первых, оборачивается против тебя же. Ибо, если ты позовешь такого человека на свою сторону, он тебе скажет: "А чем ты оказался лучше своих противников? Ведь большинство ученых людей не согласно с тобой". Хотел бы я знать, как ты ему на это ответишь! Может, ты ему ответишь так: "Об Имаме моем есть указание в тексте". Кто поверит тебе относительно того, что утверждается в тексте, если он не слышал текста от Посланника Божьего? Ведь человек слышит только твои утверждения и одновременно видит, что вся ученая братия в один голос утверждает, что все это вымысел и ложь. Далее, предположим, что он согласится с тобой относительно текста. Но если у него нет ясного представления о подлинной природе пророчества, он возразит тебе так: "Допустим, что твой имам для доказательства своей правоты прибегнет к чуду Иисуса и скажет: "Чтобы ты поверил мне, я воскрешу твоего отца". Допустим, что он действительно воскресил его после этого и сказал тебе, что он, мол, все-таки прав. Но и в этом случае - как я могу знать наверное, что он прав? Ведь не все же люди признали правоту Иисуса на основании этого чуда. Напротив, перед ним были выдвинуты такие сложные вопросы, на которые нельзя было ответить иначе, как посредством тщательного рассмотрения их разумом. Но ведь, по-твоему, рассмотрение разумом не заслуживает доверия, а признать чудо доказательством правоты невозможно - если неизвестно, что такое колдовство и чем оно отличается от чудотворства, и если неизвестно, что Аллах не вводит в заблуждение рабов Cвоих (а все знают, что такое вопрос о введении в заблуждение и насколько трудно составить на него ответ). Так почему же ты отвергаешь все это? Ведь оказалось, что следовать за твоим Имамом нет больших оснований, чем за кем-нибудь из его противников, и ему приходится прибегать к отвергаемой им же теоретической аргументации, в то время как противники его аргументируют подобными же и даже более ясными доводами. Вопрос этот обернулся против них настолько серьезно, что если бы для составления ответа на него собрались они все, от первого до последнего, даже тогда они не смогли бы этого сделать.
Источником этого порока явились некоторые глупцы, занимавшиеся на диспутах не рассмотрением самой сути вопроса, а составлением ответа на него. А это такое дело, где говорят много, объясняют долго и где противника невозможно заставить замолчать никакими доводами.
А если кто-нибудь скажет: "Вот - суть вопроса. Есть на нее ответ?", я скажу: "Да, ответ на нее таков. Если бы растерявшийся человек сказал: "Я растерялся и не могу указать на тот вопрос, который привел меня в замешательство", ему бы сказали: "Ты - как больной, который говорит: "Я болен", и, не указывая точно на то, чем он болен, требует, чтобы его излечили. Ему бы сказали далее: "Нет излечения от болезни вообще, лечат конкретные болезни - головную боль, понос и тому подобное". Такому человеку также следует указать на то, что явилось причиной его замешательства. Если он укажет на этот вопрос, я познакомлю его с истиной относительно него, взвесив его на пяти весах, которые поймет лишь тот, кто признает, что весы правильные, дающие верное показание о том, что взвешивается с их помощью". Только такой человек поймет эти весы. Он поймет также правильность их, как обучающийся арифметике понимает дух арифметики и то, что обучающий его арифметике знает эту науку и дает о ней правильные сведения. Я уже разъяснил это в книге "Правильные весы" на двадцати листах. Пусть он просмотрит их.
Здесь теперь не ставится целью доказать порочность их учения. Об этом уже говорилось, во-первых, в книге "Мустазхирийской", во-вторых, в книге "Доказательство истины" (представляющей собой ответ на те их мысли, которые были изложены передо мной в Багдаде), в-третьих, в книге "Судящий в споре", состоящей из двенадцати глав (это - ответ на мысли, изложенные передо мной в Хамадане), в-четвертых, в книге "Путь", написанной в аль-Джавадиле (это относительно таких жалких мыслей, которые были изложены передо мной в Тусе), и, в-пятых, в книге "Правильные весы" (сама по себе эта книга самостоятельна: она имеет целью дать разъяснение весам наук и показать, что признающие непогрешимого Имама могут обойтись и без него).
Нет, цель наша - paссказать вот о чем. У них нет никаких способов излечения, благодаря которым они смогли бы выбраться из мрака мнений. Но вопреки их неспособности к выдвижению аргументов при определении Имама, мы все же давно согласились с ними и признали правоту их в вопросе о потребности в Учении и в непогрешимом Учителе и в том, что он является таким, как они его определили. Затем мы спросили их о знании, полученном ими от этого Непогрешимого, и изложили им затруднительные вопросы, а они не то чтобы разрешить - понять их не смогли. Не будучи в состоянии сделать это, они свалили все на скрытого Имама и сказали: "Необходимо обратиться к нему". Удивительное дело: они всю свою жизнь ynoтребили на поиски учителя и на похвальбы по поводу того, что, мол, добились его, и в то же время ничему не научились у него. Они здесь уподобились зaбpызгaннoму грязью человеку, настолько изнурившемуся в поисках воды, что, если бы нашел ее, не использовал бы ее и остался бы покрыт нечистотами.
Некоторые из них притязают на то, что кое-что знают. Но то, о чем они говорят, в сущности представляет собой отрывки из жалкой философии одного из древнейших мыслителей - Пифагора. Его учение - это наиболее жалкое из учений философов, и Аристотель не только опроверг его, но и показал всю ничтожность и порочность его рассуждений. Это именно о нем идет речь в книге "Братья чистоты", и именно он на поверку оказывается худшим из философов.
Удивление вызывают люди, которые, посвятив свою жизнь поискам знания, доводят себя до изнурения, а затем довольствуются подобной жалкой, худосочной "наукой". И при этом они думают, что достигли высших пределов науки! Мы и с такими людьми имели опыт. Подвергнув проверке их высказывания и затаенные мысли, мы обнаружили, что сущность тех и других сводится к обольщению простонародья и людей со слабыми рассудками заявлениями о потребности в Учителе и спором с теми, кто отрицает потребность в Учении, где доводы их настолько "сильны" и "убедительны", что когда кто-нибудь становится на их сторону в вопросе о потребности в Учителе и говорит: "Дай нам его знание и разъясни нам его учение", талимит останавливается и говорит: "Теперь, если ты согласился со мной в этом, ищи остальное сам - цель моя заключается только в этом". Ибо талимит знает - стоило бы ему сказать еще хоть одно лишнее слово, как он посрамил бы самого себя, поскольку ему не под силу не только разрешить даже самые пустячные вопросы, но и понять их, не говоря уже о том, что он не способен дать на них ответ.
Такова правда о положении дел у талимитов. Познаешь их и возненавидишь. Мы же, познав талимитов, махнули на них рукой.
[3] Ахмад бну Ханбал (780-855) - имам, иснователь одного из четырех мазхабов
[4] Аль-Харис Аль-Мухасиби (781-857) - суфийский шейх
[5] Иджтихад - толкование вопросов, на которые нет однозначных указаний в вероучении
[6] Фетва - решение, вынесенное по тому или иному вопросу с помощью иджтихада.
|
|