Как-то жители селения порицали Шейха Якуба и злословили о нем при мне. Моя вера в него ослабла от их слов. Однако я сказал себе: ?Я преодолел большое расстояние, и мне не следует возвращаться, не встретившись с ним?. И я отправился к нему. Он же сильно рассердился на меня. Я без слов понял, что это было вызвано тем, что я прислушался к словам порицающих его людей, и то, что моим намерением было больше не посещать его.


Когда его гнев остыл, он проявил ко мне свой прежний интерес и вспомнил, как сам встретился с Шейхом Бахауддином Накшбанди, и протянув мне свою руку, сказал: ?Присягни мне!? Я отказался взять его руку из-за белого пятна на его лбу, которое со стороны выглядело как след проказы-барас. Когда он понял это, он сжал пальцы своей руки, а затем предстал в своих одеждах передо мной во всем своем величии. И я утратил свою волю. Затем он  взял мою руку и сказал: ?Шейх Бахауддин Накшбанди сказал мне, когда брал с меня клятву: ?Твоя рука - моя рука. И кто возьмется за твою руку, возьмется и за мою?. Значит, ты взял за руку Шейха Бахауддина Накшбанди. Присягни, клянись и не тяни!? И я присягнул.

Шейх Якуб научил меня методу исполнения зикра хаваджаган (ля иляха илляЛлах) при помощи нафи (отрицания) и исбат (утверждения), который еще называется ?вукуф адади?. Он сказал мне: ?Это то, что дошло до меня от Шейха Бахауддина Накшбанди. Если же ты желаешь воспитывать начинающих суфиев методом   ?джазба? (погружение в транс, в состояние бесконтрольного влечения суфия к Богу, в экстаз), то ты имеешь свободный выбор?.

Убайдулла был великим арифом и знатоком тариката, он говорил: ?Один из авторитетных суфийских Шейхов сказал, что один час после молитвы (послеполуденной, третьей по счету ежедневной молитвы) - лучшее время суток. Поэтому в течение этого часа следует заняться самым лучшим делом.

Суфии говорят, что лучшее деяние - это мухасиба, когда раб Божий анализирует все свои поступки. И если он обнаружит в них ослушание и неподчинение (Богу), то попросит прощения у Бога и раскается. Другие суфии говорили, что лучшее дело для суфия - сопровождать своего Шейха-наставника, потому что благодаря баракяту приближенности к своему Шейху, суфий отрекается от всего, кроме Аллаха, привязывается к Нему и выходит из нормального   состояния   (т.е. из погруженности в мирское)?.

Этот великий Шейх учил: ?Кто желает приобщения к месту плодов (знаний) этой группы людей (суфиев), тому следует явиться как бедняку, несостоятельному человеку, лишенному всего, и внутренне и внешне, а не как богатому, дабы не лишиться их (суфиев) благодати?.
?Итог этого высокого пути - тариката ? постоянное приближение ко Всемогущему Аллаху без надменности и церемонности? - сказал великий Убайдулла.

Перед смертью Шейх проболел лихорадкой 89 дней, и умер во время ночной  молитвы ?салят уль-иша? в субботу, в конце месяца Рабиуль-аууаль в 895 году по  Хиджре в селении Каман Каран.
 
Один из видных ученых мужей говорит, что причина такой продолжительности его болезни состояла в том, что его возраст к тому времени равнялся 89 годам. В хадисе же Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, говорится, что один день этой болезни является средством прощения всех грехов, совершенных в течение одного года.кую духовную практику риадийат, стал меньше есть, спать и оставил общение с людьми. За это время забеременела будущим Шейхом его мать. После этого отец успокоился и вернулся к своему обычному состоянию. Еще до рождения мальчика доброе предзнаменование получил великий ариф, Шейх Низамуддин Хамуш Ас-Самарканди, да будет свята его могила! Повзрослев, Убайдулла переселился из Ташкента в Самарканд, где некоторое время был сподвижником ?великого спасения?, как называли Шейха Низамуддина Хамуша. В возрасте 22 лет он отправился в Бухару. По пути туда он встретился с великим арифом, Шейхом Сираджуддином Паярмаси из селения Паярмас. Шейх Убайдулла Аль-Ахрари рассказывал: ?Когда я посетил его, он много раз обращал свой взор на меня, но мое сердце не склонилось к тому, чтобы я остался у него. Я попросил у него разрешения продолжить мое путешествие в Бухару. Я видел, как он целый день занимался изготовлением гончарных изделий, а когда наступала ночь, садился в позе ?ташахуд? и, не шевельнувшись, пробывал в таком состоянии до рассвета. Он был из числа людей, сведущих в религиозных науках?. Затем Шейх Убайдулла Ахрари отправился в Герат, где встретил крупнейшего арифа Сейида Касима Тебризи - одного из сподвижников нашего Шейха Бахауддина Накшбанди. Шейх Убайдулла говорил: ?Я был сподвижником многих суфийских шейхов, но ни у одного из них не наблюдал более великого и высокого состояния халь, чем у него. Все, что я получил от других шейхов - ничто по сравнению с тем, что я получил от него?. Шейх Убайдулла Ахрари встретил в Герате великого Имама Шейха Бахауддина Умара Хорасани. Он рассказывал: ?Из состояний-ахваль Шейхов Хорасана ни одно не поразило меня так, как халь Шейха Умара и степень его духовного развития. Он целыми днями сидел, встречая посетителей, и с каждым, кто приходил к нему, он разговаривал согласно степени подготовленности посетителя, его уму и профессии. Он не отделял себя от своих братьев-суфиев, кроме как в риадийат (суфийских духовных упражнениях)?. Затем Шейх Убайдулла стал последователем и сподвижником Шейха Якуба аль-Джархи. Он рассказывал об этом: ?Когда я услышал про Якуба во время моего путешествия в Бухару, я решил свернуть с дороги ради его посещения. Я прибыл в Джаганиан и задержался там на 20 дней, заболев какой-то болезнью. Как-то жители селения порицали Шейха Якуба и злословили о нем при мне. Моя вера в него ослабла от их слов. Однако я сказал себе: ?Я преодолел большое расстояние, и мне не следует возвращаться, не встретившись с ним?. И я отправился к нему. Он же сильно рассердился на меня. Я без слов понял, что это было вызвано тем, что я прислушался к словам порицающих его людей, и то, что моим намерением было больше не посещать его. Когда его гнев остыл, он проявил ко мне свой прежний интерес и вспомнил, как сам встретился с Шейхом Бахауддином Накшбанди, и протянув мне свою руку, сказал: ?Присягни мне!? Я отказался взять его руку из-за белого пятна на его лбу, которое со стороны выглядело как след проказы-барас. Когда он понял это, он сжал пальцы своей руки, а затем предстал в своих одеждах передо мной во всем своем величии. И я утратил свою волю. Затем он взял мою руку и сказал: ?Шейх Бахауддин Накшбанди сказал мне, когда брал с меня клятву: ?Твоя рука - моя рука. И кто возьмется за твою руку, возьмется и за мою?. Значит, ты взял за руку Шейха Бахауддина Накшбанди. Присягни, клянись и не тяни!? И я присягнул. Шейх Якуб научил меня методу исполнения зикра хаваджаган (ля иляха илляЛлах) при помощи нафи (отрицания) и исбат (утверждения), который еще называется ?вукуф адади?. Он сказал мне: ?Это то, что дошло до меня от Шейха Бахауддина Накшбанди. Если же ты желаешь воспитывать начинающих суфиев методом ?джазба? (погружение в транс, в состояние бесконтрольного влечения суфия к Богу, в экстаз), то ты имеешь свободный выбор?. Убайдулла был великим арифом и знатоком тариката, он говорил: ?Один из авторитетных суфийских Шейхов сказал, что один час после молитвы (послеполуденной, третьей по счету ежедневной молитвы) - лучшее время суток. Поэтому в течение этого часа следует заняться самым лучшим делом. Суфии говорят, что лучшее деяние - это мухасиба, когда раб Божий анализирует все свои поступки. И если он обнаружит в них ослушание и неподчинение (Богу), то попросит прощения у Бога и раскается. Другие суфии говорили, что лучшее дело для суфия - сопровождать своего Шейха-наставника, потому что благодаря баракяту приближенности к своему Шейху, суфий отрекается от всего, кроме Аллаха, привязывается к Нему и выходит из нормального состояния (т.е. из погруженности в мирское)?. Этот великий Шейх учил: ?Кто желает приобщения к месту плодов (знаний) этой группы людей (суфиев), тому следует явиться как бедняку, несостоятельному человеку, лишенному всего, и внутренне и внешне, а не как богатому, дабы не лишиться их (суфиев) благодати?. ?Итог этого высокого пути - тариката ? постоянное приближение ко Всемогущему Аллаху без надменности и церемонности? - сказал великий Убайдулла. Перед смертью Шейх проболел лихорадкой 89 дней, и умер во время ночной молитвы ?салят уль-иша? в субботу, в конце месяца Рабиуль-аууаль в 895 году по Хиджре в селении Каман Каран. Один из видных ученых мужей говорит, что причина такой продолжительности его болезни состояла в том, что его возраст к тому времени равнялся 89 годам. В хадисе же Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, говорится, что один день этой болезни является средством прощения всех грехов, совершенных в течение одного года.