Rambler's Top100
История Суфизма
Цель и путь Суфия
Пророк и шейхи
Шейх и ученик
Путь постижения Бога
О чудесах
Суфизм и наука
Суфизм в России
Библиотека
Изречения Мудрых
Гостевая книга
Карта сайта
О проекте
Главная

 Подписаться на новости



Зейнулла Расулев. Последний шейх Поволжья и Урала


Подготовка к выходу в свет этой книги была продиктована необходимостью выявить действительное место Зейнуллы-ишана Расулева, башкирского суфийского шейха (1835-1917), в системе религиозно-культурной традиции исламского мира в целом и Башкортостана, в частности. Следует понять феномен ?Великого шейха? Зейнуллы-ишана изнутри его собственной конфессиональной традиционной среды, а не пытаться подвергнуть рассмотрению его мысли и взгляды с так называемой ?объективной?, ?надконфессиональной? точки зрения, которая на поверку оказывается европоцентристским подходом с изрядной долей христианского способа осмысления религиозных проблем. В методологическом плане более продуктивным представляется герменевтический подход, отстаиваемый В. Дильтеем и другими философами. Французский исламовед Л. Массиньон (1883-1962) определял суть этого подхода ?как ?вживание? во внутренний мир средневекового мистика с целью проникнуть к истокам его мистического опыта и вынести суждение не извне, а изнутри?[1]

Шейх Зейнулла-ишан Расулев был последним ?Великим шейхом? суфийского братства Накшбандийа на территории Поволжья, Урала, Западной Сибири и Крыма. В религиозной жизни мусульман Башкортостана, как, впрочем, и Поволжья, Сибири, Крыма и Северного Кавказа, до 1917 года доминировало суфийское братство Накшбандийа ? Муджаджидийа. Зейнулла Расулев в молодости вступил в это братство под руководством Абдулхакима Сардаклы. Затем Зейнулла Расулев вступил под руководством стамбульского шейха Зияутдина Гумушаневи в Накшбандийа-Халидийа, боковое ответвление суфийского братства Накшбандийа. Сам шейх Зияутдин Гумушаневи был посвящен в братство Халидийа шейхом Ахмадом бен Сулейман аль-Арвади, который был ?халифа? (духовным преемником) мауляны Халида аль-Багдади. Курдский шейх Халид аль-Багдади (1776-1827) ? эпоним и основоположник братства Халидийа. Именно в качестве полномочного представителя этого суфийского братства шейх Зейнулла Расулев осуществлял свою масштабную религиозно-духовную и культурно-просветительскую деятельность в Волго-Уральском регионе вплоть до падения царского режима в России в 1917 году.

Чем больше проходит времени со дня смерти Зейнуллы-ишана, тем зримее просматривается масштабность его деятельности. Было бы неверным утверждать, что он умер непризнанным просвещенной общественностью своего времени. Бесспорен факт глубокого влияния Зейнуллы Расулева не только на простых верующих мусульман, но и на многих выдающихся представителей дореволюционной мусульманской интеллигенции и духовенства. Видные мусульманские деятели Галимджан Баруди и Ризаитдин Фахретдинов, в разные годы занимавшие высокий пост муфтия, руководителя Духовного управления мусульман России, признавали шейха Зейнуллу Расулева своим духовным наставником и считали за честь быть его учениками-муридами. Смерть шейха Зейнуллы Расулева явилась событием столь неординарным, что русский академик-востоковед В.В. Бартольд счел нужным написать специальную статью под названием ?Шейх Зейнулла Расулев, 1833-1917?, где привел слова из некролога, опубликованного в журнале ?Вакыт?, издаваемого в Оренбурге, что ?шейх Зейнулла Расулев был духовным королем
своего народа?[2].

Более подробно с основными вехами жизненного пути шейха Зейнуллы Расулева и с некоторыми оценками его общественной и религиозной деятельности западными специалистами читатель сможет ознакомиться, прочитав ниже отрывок из книги ?Талфик аль-ахбар? башкирского суфийского шейха и историка Мурата Рамзи, и статью Хамида Алгара, профессора Калифорнийского университета (США), под названием ?Шейх Зейнулла Расулев ? последний ?Великий шейх? суфийского братства Накшбандийа в Волго-Уральском регионе?[3]. И, тем не менее, будет вполне уместным предварение сборника богословских произведений шейха Зейнуллы Расулева предисловием с анализом причин, побудивших его к написанию статей под названием ?Макалат Зейния?. Следует учитывать как общую социально-духовную ситуацию времени написания статей, так и тот период в жизни самого шейха Зейнуллы, когда они были написаны.

Эти произведения были опубликованы автором в зрелый период его жизни, когда он пользовался огромной популярностью в народе и у образованной части единоверцев. Поэтому статьи шейха Зейнуллы не были просто выражением каких-то его личных, никого ни к чему не обязывающих взглядов на те или иные религиозные и философские проблемы. Его статьи воспринимались как ?фатвы?, решения по религиозно-юридическим проблемам, выносимые ученым-богословом, религиозным авторитетом, и обязательные для исполнения всеми членами паствы.

Что касается времени опубликования произведений шейха Зейнуллы Расулева, то это был период глубокого кризиса философских моделей суфийской, восточно-мусульманской (?бухарской?) ориентации. Относительная стабилизация жизни в этом регионе после кровавого ?замирения? Башкортостана в середине XVIII в. и превращения его во внутреннюю область Российской империи не способствовала формированию устойчивых форм мировоззрения ?среднего? в социальной стратификации мусульманина (сельского имама, городского учителя, образованного предпринимателя или военного), исконного носителя и хранителя национально-религиозных традиций народа. На смену военной экспансии России в период XVI-XVIII в.в. на Урале и в Поволжье, повлекшей катастрофические последствия для мусульман региона (депопуляция регионов, насильственная христианизация, уничтожение старых элит, мурз и тарханов, ломка традиционных экономических укладов), пришла экспансия российского капитализма со всеми ее особенностями, подробно освещенными в исторической литературе. Стремительный процесс модернизации России, бурное вторжение во все сферы жизни новых технических и научных достижений Запада особенно обостренно воспринимались представителями нерусских, в том числе и мусульманских, народов России, так как их общества вступали в прямой контакт с иным миром, наиболее радикально представленным Западом, и происходило это не всегда в силу их собственных созревших потребностей в этих контактах, а зачастую по воле метрополии ? Российской империи. Этот прогрессивный в целом этап в их истории сопровождался возникновением среди мусульман настроений пессимизма, отчаяния и состояния фрустрации не менее сильных, чем в условиях открытого кризиса мусульманских обществ Урала и Поволжья, который произошел ранее, в эпоху ?великих башкирских войн?.

В поисках подлинного эмоционально и содержательно насыщенного бытия продвинутая часть мусульман региона, лишенная в силу недавних социально-политических событий незыблемых оснований мировоззрения, мучительно искала ответы. Общее убеждение в иррациональности происходящих процессов в социуме толкала продвинутую часть в этих условиях к поиску ?нового мусульманина?, новых форм ?перевода? личного опыта верующего на общезначимый язык практического действия. И не обязательно, как нас уверяют многие отечественные и зарубежные исследователи, весь этот комплекс социально-психологических настроений выплескивался в такие идейно-политические действия, как ?джадидизм?, движение за модернизацию ислама и реформы в жизни мусульман России, в которое было вовлечено сравнительно небольшое количество мусульманских интеллигентов и студентов. Подавляющее большинство образованных мусульман, особенно из сельских общин или близких к традиционалистским религиозным кругам, все же испытывало недоверие как к официальному клиру, так и к ?джадидистам?, ?левым? мусульманам, тесно сошедшимся с представителями русских политических движений. В этих условиях настоятельной задачей для образованных мусульман становится уже не просто спасение своей человеческой свободы посредством предельного напряжения внутренних сил, но и осмысленное обращение к таким духовным авторитетам, как шейх Зейнулла Расулев.

Суфизм при этом продолжал оставаться очень важной частью духовного багажа большинства мусульман Волго-Уральского региона. И в поисках подлинно человеческого бытия это большинство не желало подвергаться культурной ассимиляции в рамках русского общества, являвшегося для мусульман олицетворением христианского мира, взаимоотношение с которым в истории мусульман Урала и Поволжья, особенно башкир, не раз принимало трагические формы. Также это большинство не было склонно безоговорочно принимать идеи ?джадидистов?, чрезмерное увлечение которых ?западными? идеями настораживало многих мусульман. В этих условиях было естественным обращение мусульман различных сословий не к старой суфийской верхушке, сросшейся с бюрократическими структурами официального духовенства, не к ?джадидистам?, а к ?третьей силе?, а именно, к шейху Зейнулле Расулеву и его сподвижникам, которые ставили своей задачей не просто индивидуальное спасение человеческой свободы через обращение к традиционным рецептам суфизма, т.е. посредством напряжения внутренних сил и механического исполнения идущих из глубины средних веков традиционных суфийских обрядов, но и поиск облика ?современного мусульманина?, нестандартных форм ?перевода? индивидуального опыта на общезначимый язык социальных действий, щадящих чувство религиозного ?правоверия? и в то же время адекватных новой реальности.

На уровне идей и концепций специфика религиозной и духовной жизни Башкортостана, Поволжья, Западной Сибири и Крыма во многом определялась столкновением традиций суфизма, прочно сросшихся с национальной культурой мусульманских народов этих регионов, сразу с двумя идейными потоками ? экспансией философско-идеологических схем западной ориентации (прямо проникавших с Запада или проникавших в варианте идеологем русских идейных течений) и с идеологиями исламских движений, как реформистской, так и псевдофундаменталистской ориентаций. Сторонники исламских реформистских движений стремились провести в жизнь идеи мусульманских реформаторов Джамал ад-дина аль-Афгани (1839-1897) и Мухаммада Абдо (1849-1905) о необходимости модернизировать Ислам в соответствии с требованиями времени, осуществлять реформы в мусульманском обществе и развивать светское образование, науки и национальную промышленность. Последователи исламского движения псевдофундаменталистского толка, ваххабиты, выступали с призывом ?очистить? Ислам от ?вредных нововведений? (бид?а или бидга), которые послужили, по их мнению, причиной деградации духовной и материальной культуры мусульман, и вернуться к ?первоначальному (в их понимании) Исламу?.

И. Насыров канд. философ. наук




[1]Цит. по А.Д.Кныш. Суфизм. Ислам. Историографические очерки. М., 1991, с. 145.

[2]Цитата приведена из статьи В.В.Бартольда ?Шейх Зейнулла Расулев, 1833-1917?. Журнал ?Мусульманский мир?. Петроград, 1:1 (1917).

[3]Hamid Algar. Shaykh Zaynullah Rasulev. - Muslims in Central Asia. Duke University Press / Durham and London. ? 1992, p. 117.


 | 1 | 2 | 3 | 4 |  


Новое на сайте


Имам аль-Газали. Письмо к сыну

Виртуальные технологии "неисламского суфизма"



Rambler's Top100
Рейтинг@Mail.ru


При использовании материалов ссылка на сайт www.sufizm.ru обязательна!
Copyright © 2002-2012 SUFIZM.RU. All right reserved. Дизайн: Эркен Кагаров kagarov@imadesign.ru
Вопросы и пожелания: dervish @sufizm.ru