 |
 |
Подписаться на новости
|
|
Книга, избавляющая от заблуждений
Вход в софистику и отрицание знаний
При дальнейшем рассмотрении своих познаний я обнаружил, что таковые у меня лишены описанного выше свойства. Исключение составляли лишь чувственные данные и принципы, носящие необходимый характер. И я подумал: "Теперь, когда меня постигло разочарование, у меня не остается иного способа достижения достоверного знания, как приобретение его из самоочевидных вещей, т.е. из чувственных данных и из принципов, носящих необходимый характер. Сначала для этого нужно выяснить их, дабы убедиться, принадлежит ли доверие мое к чувственным данным и уверенность в безошибочности принципов, носящих необходимый характер, к тому же роду, что и прежняя моя вера и положения, основанные на традиции, равно как и вера большинства людей в положения, добытые умозрительным путем, или же это - уверенность обоснованная, не обманчивая и безопасная?"
Задавшись такой целью, я начал с величайшим усердием анализировать чувственные данные и положения, добытые умозрительным путем, и смотреть - не могу ли я заставить себя подвергнуть их сомнению. В результате долгих размышлений, когда я заставлял себя сомневаться в этом, я пришел к тому, что не мог себе позволить положиться также и на чувственные данные, и сомнение мое в отношении последних стало расти все больше и больше.
Я подумал: "Откуда у людей берется доверие к чувственным данным? Ведь самым сильным из чувств является чувство зрения. Но вот когда смотришь на тень, кажется, что она неподвижно стоит на месте, и ты отсюда заключаешь, что она не перемещается. Но стоит тебе для проверки посмотреть на эту же тень через час, как ты обнаруживаешь, что она все-таки перемещается, ибо двигается она не резкими толчками, а постепенно - ничтожными крупицами и безостановочно. Или смотришь, например, на звезду, и тебе кажется, что она совсем маленькая - не больше динара. Но потом геометрическим способом доказывается, что звезда эта по размеру своему превышает Землю. Так же обстоит дело и с другими чувственными данными. Повсюду судия Чувство выносит одно решение, а судия Рассудок выдвигает другое, опровергающее чувственные данные и вскрывающее в них обман настолько убедительно, что для защиты их не остается уже никакого средства".
После того, как рухнуло мое доверие и к чувственным данным, я подумал: "Верно, полагаться можно только на показания рассудка: ведь именно они являются такими принципами, как наши высказывания: "десять более трех", "отрицание и утверждение по отношению к одной и той же вещи несовместимы", "одна и та же вещь не может быть одновременно сотворенной и вечной, несуществующей и существующей, необходимой и невозможной".
Но тогда заговорили чувственные данные: "А почему ты полагаешь, что доверие твое к показаниям Рассудка не подобно тому доверию, которым пользовались у тебя чувственные данные? Ведь ты раньше доверял нам, а потом пришел Рассудок и опроверг нас, и если бы не Рассудок, ты наверняка бы еще продолжал доверять нам. А не может ли быть так, что за постигающей способностью Рассудка имеется другой судия, готовый появиться и опровергнуть Рассудок так же, как это сделал сам Рассудок, когда он появился и опроверг решения Чувств. И если подобная постигающая способность не проявляла себя, то это отнюдь не доказывает невозможности ее существования".
Мой ум некоторое время мешкал с ответом, и замешательству его способствовали размышления о природе сновидений. Я говорил себе: "Разве о сновидениях своих во сне ты не думаешь, как о чем-то непреходящем и устойчивом? Разве ты, будучи в состоянии сна, подвергаешь их каким-нибудь сомнениям? А затем, проснувшись, разве ты не убеждаешься в безосновательности и незначительности всего того, что тебе пригрезилось и во что ты поверил? Так почему же ты думаешь, что всякая вещь, в которую ты благодаря чувству или рассудку веришь в бодрствующем состоянии, является истинной по отношению к этому твоему состоянию, хотя у тебя может появиться и такое состояние, которое будет относиться к твоей яви так же, как явь - к твоему сновидению, и явь твоя перед ней будет не более как сновидением? Так что, если придется тебе впасть в подобное состояние, ты убедишься: всё, что когда-то воображалось твоему рассудку, - лишь бессмысленная фантазия. Возможно, что это и есть то самое состояние, о котором как о присущем им говорят суфии, когда последние, углубившись в себя и отрешившись от чувств, становятся, по их утверждениям, очевидцами таких ситуаций, которые никак не могут быть приведены в согласие с показаниями рассудка. Возможно также, что подобным состоянием является смерть, ибо сказано было Главой пророков, первых и последних, мир ему: "Люди спят, а когда умрут - пробудятся". Быть может, посюсторонняя жизнь - сущее ничтожество по сравнению с жизнью потусторонней, и когда умрет человек, вещи покажутся ему не такими, какими они казались ему при посюсторонней жизни. И тогда будет сказано ему: "Мы сняли с тебя пелену, и зрение твое сегодня стало острым".
И когда мысль эта охватила меня, сжигая душу мою, подобно искре, высекаемой из огнива, я попытался излечить себя от этого недуга, но сделать это оказалось нелегко, ибо избавиться от него можно было лишь с помощью доказательства, а доказательство невозможно, если оно не построено на первичных принципах: если же последние не являются безошибочными, то, значит, и доказательства нельзя построить. Недуг мой, оказавшийся трудноизлечимым, продолжался около двух месяцев, в течение которых я размышлял над учением софистов. К размышлениям же этим меня толкало тогдашнее мое состояние, а не речи и разговоры посторонних лиц.
И продолжалось это до тех пор, пока Всевышний Аллах не исцелил меня от этой болезни и хвори и пока душа моя вновь не обрела прежнего здравия и равновесия, а рассудочные принципы, носящие характер необходимости, вновь не оказались приемлемыми и заслуживающими полного и безусловного доверия. Достиг же я этого не систематическим доказательством и упорядоченным рассуждением, а благодаря тому свету, который был заронен Аллахом в сердце мое. Свет этот служит ключом к достижению большинства знаний, и всякий, кто думает, что для обнаружения истины достаточно одних только доказательств, ставит узкие границы беспредельной милости Аллаха. Когда спросили посланника Божьего, мир ему, о том, что значит "отверзать" в словах Аллаха: "Сердце того, кто желает быть руководимым Аллахом, отверзается им для Ислама", он ответил: "Это - свет, который Аллах роняет на сердце". Тогда спросили его: "А каков признак этого?" И он ответил: "Это - когда покидают обитель суеты и обращаются к обители бессмертия". И как раз об этом свете сказал он: "Аллах сотворил людей во мраке, а затем возлил на них частицу Своего света". Вот в этом-то свете и следует искать обнаружения истины. Свет этот льется из щедрот Божьих лишь на некоторых из живущих, и необходимо выжидать его, или, как сказал Пророк, мир ему: "В дни вашей судьбины Господь ваш овевает вас свежим дуновением, и вам остается только подставлять себя этому дуновению".
Настоящее повествование ведется с той целью, чтобы перед тобой встала полная картина тех трудов, которые привели меня, в конце концов, к поискам вещей, не нуждающихся в том, чтобы их искали. Ибо первичные принципы не являются чем-то искомым - они имеются налицо. А наличная вещь такова, что, когда ее ищут, она теряется и скрывается из виду. Человека же, занятого поисками вещей, не нуждающихся в том, чтобы их искали, нельзя будет заподозрить в нерадении при поисках того, что действительно должно быть еще найдено. |
|
 | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 
|
|
Новое на сайте
|
